Основная статья: История России
27 июня: Арест Пассека - активного участника заговора Екатерины
Накануне переворота 1762 года император Петр III развлекался в Ораниенбауме со своими потешными голштинскими гвардейцами из числа немцев из Голштинии, которых он с первых дней своего царствования демонстративно предпочитал старым петровским гвардейцам: император был одновременно ещё и царствующим герцогом Голштинским. Россию Пётр Фёдорович не любил и своё положение русского самодержца рассматривал как возможность использовать русские ресурсы для защиты интересов своей родной Голштинии.
В ночь на 28 июня старого стиля в Петергоф, где находилась императрица Екатерина, прибыл гвардеец Алексей Орлов. Известие, которое он привёз, было для императрицы поистине ужасным: Пассек, один из самых верных приверженцев Екатерины, активный участник заговора в её пользу, давно зревшего в столице, арестован. Екатерина немедленно оделась, Орлов подал ей карету, и она спешно выехала в Петербург, поняв, что пробил час действовать. Промедление грозило полным разоблачением - а тогда в лучшем случае - монастырь, а то и плаха, ибо ненависть к ней супруга-императора достигла в последние месяцы крайних пределов. Пётр III, уже не стесняясь, при всех говорил о намерении постричь жену в монастырь, объявить наследника Павла Петровича незоконнорожденным и обвенчаться со своей любовницей Лизой Воронцовой.
Пассек был настроен вынести любые пытки, но не выдавать ни своих сообщников, ни императрицу. Об этом можно судить хотя бы по тому, что, когда присягнувшие Екатерине гвардейские солдаты явились его освободить, он отказался с ними идти, подозревая ловушку. Но Екатерина ничего этого знать не могла и потому была вынуждена действовать, исходя из самых неблагоприятных предположений.
28 июня
Отъезд Екатерины с братьями Орловыми из Петергофа в Петербург в казармы Измайловского полка, семёновцев и конногвардейцев
По пути двух заговорщиков встретил третий - брат Алексея Орлова и любовник императрицы Григорий (в апреле того же года у пары родился сын). Встретил - и поехал впереди. Со стороны создавалось полное впечатление, что Екатерину в столицу везут под конвоем, как арестантку (тонкий расчёт, несомненно, способный подогреть в народе сочувствие к опальной государыне).
Заговорщики же проследовали прямиком в казармы Лейб-Гвардии Измайловского полка, солдат которого Орловы и Пассек заранее распропагандировали. Екатерина перед солдатами пустила слезу, жалуясь на притеснения и унижения со стороны мужа (что было правдой) и закончив сообщением, что Пётр Фёдорович задумал её убить и даже уже подослал убийц. Последнее, было чистой воды клеветой, но сработало: солдаты клятвенно заверили матушку-государыню, что не выдадут её. После этого призван был полковой священник, который и привёл измайловцев к присяге на верность Екатерине.Российский рынок облачных ИБ-сервисов только формируется 
Вскоре к Екатерине прибыл гетман граф Кирилл Разумовский, командир Измайловского полка. Этот вельможа, взысканный императрицей Елизаветой Алексеевной из простых слободских казаков, на протяжении всего недолгого царствования Петра Фёдоровича находился к его правительству в глухой оппозиции и не стеснялся высмеивать распоряжения императора-голштинца прямо в его присутствии. Не удивительно, что Кирилл Григорьевич немедленно присоединился к восстанию. В типографии возглавляемой им Академии Наук уже в спешном порядке печатался манифест о восшествии Екатерины на престол.
Из казарм Измайловского полка Екатерина в сопровождении измайловских солдат проследовала в гвардейские казармы семёновцев и конногвардейцев, которые немедленно присоединились к восстанию. Только в Преображенском полку вышла небольшая заминка, поскольку часть офицеров не сочувствовала перевороту. Но их оперативно арестовали собственные же подчинённые, после чего, по некоторым свидетельствам, преображенцы едва ли не на коленях умоляли Екатерину о прощении. Присяга во всех четырёх гвардейских полках прошла беспрепятственно. А вот арестованного Пассека Екатерине пришлось выпускать лично - опасаясь провокаций, он ни за что не хотел покинуть свою тюрьму, не удостоверившись, что с императрицей всё в порядке.
Немедленно из полковых цейхгаузов были извлечены старые елизаветинские мундиры. Новые, прусского образца (которые отличались только "зелеными" русскими цветами), введённые Петром III, солдаты изодрали в клочки. Ожесточение против правительства было столь велико, что доходило до безобразных сцен: например, офицерский золотой погон, сорванный владельцем со своего "прусского" мундира, солдаты прицепили к бродячей собаке и со свистом погнали её по городу. Гренадерские шапки нового образца со смехом кидали друг другу вместо мячей.
Молебен Екатерины в Казанском соборе и переезд в Зимний дворец
Вскоре после прибытия Екатерины в Петербург в её руках оказался внушительный войсковой кулак из десяти тысяч бойцов всех трёх "родов оружия". В сопровождении этой внушительной силы Екатерина направилась в Казанский собор, где демонстративно, напоказ помолилась, а затем отбыла в Зимний дворец. Дворец к этому времени уже находился под охраной гвардейских солдат при пушках. На мосту, ведущем из Петербурга в Ораниенбаум также был выставлен караул, дабы пресечь любую связь восставшего города с императором. Однако, кто-то успел через слугу послать императору известие.
Выступление на балконе Зимнего дворца Екатерины с царевичем Павлом перед солдатами. Объявление ее самодержецей, а Павла наследником
Послали за царевичем Павлом. Разбуженный явившимися к нему солдатами, мальчик смертельно перепугался (этот ужас у него сохранился потом на всю оставшуюся жизнь), однако, его воспитатель Никита Панин сумел успокоить ребёнка. Сын был доставлен к матери, которая вышла с ним на балкон Зимнего дворца, торжественно показала царевича солдатам и заявила, что вручает им судьбу сына и наследника. Восторженный рёв толпы был ей ответом.
Примечательно, что Пётр III свою ненависть к жене перенёс и на сына, которого категорически отказывался признавать законнорожденным. Потому и не объявил малолетнего Павла Петровича наследником при своём вступлении на престол. Теперь Екатерина воспользовалась его оплошностью, объявив себя самодержавной императрицей, а Павла - своим наследником вопреки желаниям высшей аристократии, мечтавшей видеть на престоле малолетнего Павла, а Екатерину - лишь регентшей.
Пётр III выезжает из Ораниенбаума в Петергоф для празднования именин
Между тем сам Пётр Фёдорович со своей свитой утром 28 июня 1762 года выехал из Ораниенбаума и направился в Петергоф, чтобы там отпраздновать свои именины. Екатерина должна была встретить его. Однако, прибыв в Петергоф, император с удивлением обнаружил, что он пуст. Ни Екатерины, ни её слуг в Петергофском дворце не было. Пока Пётр Фёдорович терялся в догадках, что бы это могло означать, а фрейлины бились в истерике, прибыл гонец из Петербурга, который сообщил, что императрица прибыла туда и что вся гвардия присягнула ей на верность. Переданная им записка гласила: "Гвардейские полки взбунтовались. Императрица впереди. Бьёт 9 часов. Она идёт в Казанскую Церковь. Кажется, весь народ увлекается сим движением, и верные подданные Вашего величества нигде не обретаются".
Миних предлагает Петру III перебраться в Кронштадт и опереться на моряков, но император отказывается и посылает за голштинцами
Бывший при императоре граф Миних, старый соратник Анны Иоановны, впавший при Елизавете в немилость и вызволенный из ссылки новым государем, предложил Петру Фёдоровичу плыть морем в Кронштадт, хранивший ещё верность прежней присяге. Сильный кронштадский гарнизон, а главное - стоявший в Кронштадте военно-морской флот можно было противопоставить взбунтовавшемуся столичному гарнизону и тогда поговорить с императрицей с позиции силы. Тем более, что гвардейцы, отвыкшие при Елизавете от звука пальбы, не представляли собой серьёзной силы по сравнению с бывшими в кампаниях недавней Семилетней войны моряками.
Однако, император продолжал пребывать в растерянности. Легкомысленно презирая народ, веру и обычаи страны, которой он призван был управлять, Пётр Фёдорович вдруг с ужасом обнаружил, что ему просто не на кого опереться, кроме горстки иноземцев - своей потешной голштинской гвардии, несмотря на то, что она в целом представляла из себя неплохую боевую силу. За ней он и приказывает послать, веля прибыть с полным комплектом боеприпасов и с артиллерией.
Пётр III отправляет к Екатерине отца своей любовницы Романа Воронцова, но он присягает Екатерине
Одновременно отец царской любовницы Роман Воронцов отправляется в столицу посланником к Екатерине. Пётр надеялся на популярность этого сановника в народе и его влияние на императрицу. О степени "популярности" Воронцова в народе можно судить хотя бы по прозвищу, которого он удостоился: Роман - Большой Карман. Что же касается императрицы, то вряд ли для неё мог быть авторитетен отец женщины, открыто спавшей с её мужем.
Воронцов, прибыв в Петербург и увидев всенародную поддержку, которой окружена Екатерина, немедленно присягнул ей на верность и более к Петру III не возвращался. Так же поступил и бывший начальник упразднённой Петром III Тайной Канцелярии Александр Шувалов. Командир гвардейской артиллерии француз Вильбуа, влюблённый в Екатерину, также не замедлил присоединиться к восстанию.
28 - 29 июня 1762 года посланцы часто ездили от императора к императрице - но ни один из них назад не возвращался. Государственные мужи быстро сообразили, на чьей стороне сила, и спешили покинуть тонущий корабль под благовидным предлогом.
Адмирал Иван Талызин привёл гарнизон Кронштадта к присяге Екатерине. Прибывшего Петра не пускают на остров
В Кронштадт от Екатерины прибыл адмирал Иван Талызин с приказом - привести кронштадтский гарнизон и флот к присяге императрице, воспрепятствовать Петру III высадиться в Кронштадте и не допустить, если будет возможно, его бегства за границу.
Талызин прибыл в Кронштадт, где объявил коменданту Нуммерсу о произошедшей перемене (не уточняя судьбы бывшего императора). Нуммерс, который и сам тяготился необходимостью службы сумасбродному и абсолютно непатриотичному государю, изъявил радостную покорность новой власти и немедленно привёл гарнизон и корабельные команды к присяге. Посланный же незадолго до этого императором Петром Федоровичем генерал Девьер по приказу Талызина был арестован солдатами морских батальонов.
Когда Пётр решился-таки искать спасения в Кронштадте, его там встретили сигналом тревоги, по которому солдаты и матросы заняли места на крепостных стенах. Канониры встали у пушек с зажжёнными фитилями. Яхта и галера с низложенным императором и его свитой на борту остановились у бона и послали в Кронштадт человека с известием о прибытии государя. В ответ со стен раздалось решительное: "У нас не государь, а императрица! Галеры прочь!" Пришлось поспешно ретироваться.
Миних предлагает Петру плыть в Пруссию и возглавить там русскую армию для похода на Петербург, но тот решает вернуться в Ораниенбаум
В мемуарной литературе имеются сведения, что фельдмаршал Миних предлагал Петру III плыть в Ревель, где, пересев на военное судно, отправиться в Пруссию, где ещё находилась русская действующая армия (Семилетняя война еще не кончилась, даже несмотря на то, что Россия благодаря "стараниям" Петра III перешла на сторону Фридриха II и отдала прусской короне обратно Восточную Пруссию). По мысли Миниха, император мог встать во главе этой армии и вести её на мятежный Петербург. Император отказался - его свита, состоявшая преимущественно из дам, была слишком напугана негостеприимным приёмом в Кронштадте, да и капитан галеры ссылался на утомлённость гребцов. Предложение же Миниха посадить на вёсла вместо уставших гребцов мужскую часть свиты окончательно настроило против его предложения всех присутствующих: эта самая свита охотно получала из рук императора пожалования, но не хотела и палец о палец ударить ради его спасения.
В итоге Пётр Фёдорович скомандовал возвращаться в Ораниенбаум. Справедливости ради стоит признать авантюрность плана Миниха, если таковой действительно существовал. Во-первых, было видно всем с какой головокружительной быстротой перешли на сторону Екатерины столичные войска. Какие основания были предполагать, что армия в Пруссии отнесётся к перевороту иначе? А во-вторых, в Кронштадте имелись пушки и имелись собственные корабли. Попытайся Пётр направиться в Ревель - его крошечную эскадру легко было бы разнести артиллерией или выслать погоню.
29 июня
Пётр просит Екатерину отпустить его в Голштинию и готов передать ей трон
В итоге Пётр высадился в Ораниенбауме и послал новых парламентёров к императрице - с просьбой отпустить его в Голштинию с Лизой Воронцовой и с согласием передать правление Российской империей жене.
Пётр подписывает отречение от трона
Между тем, Екатерина, переодевшись в военную форму, выступила из Петербурга во главе гвардии. Гвардейцы всерьёз полагали, что им предстоит бой против потешных голштинцев в Петергофе. Однако Петергоф они нашли пустым.
Вскоре камергер из Ораниенбаума привёз письмо бывшего императора, написанное в самых примирительных и даже униженных интонациях. Ответа не было. Вместо ответа свергнутому императору привезли составленный Екатериной акт об отречении: «Во время кратковременного и самовластного моего царствования в Российской Империи я узнал на опыте, что не имею достаточных сил для такого бремени, и управление таковым государством не только самовластное, но какою бы ни было формою превышает мои понятия, и потому и приметил я колебание, за которым могло бы последовать и совершенное оного разрушение к вечному моему бесславию. Итак, сообразив благовременно все сие, я добровольно и торжественно объявляю всей России и целому свету, что на всю жизнь свою отрекаюсь от правления помянутым государством, не желая так царствовать ни самовластно, ни же под другою какою-либо формою правления, даже не домогаться того никогда посредством какой-либо посторонней помощи. В удостоверение чего клянусь перед Богом и всею вселенною, написав и подписав сие отречение собственною своею рукою».
29 июня (10 июля) 1762 года, в день своих именин, Пётр III отрёкся от престола (предположительно сначала в Ораниенбауме устно, затем в Петергофе, подписав акт об отречении).
Бывшего императора отправили в Ропшу под надзор гвардейского караула во главе с Алексеем Орловым.
6 июля: Смерть Петра Фёдоровича в Ропше
В Ропше при «таинственных обстоятельствах» Петр 6 июля скончался. По официальной версии от геморроя, по неофициальной - был убит.
